Мир в переходе: США, Китай и формирование новых правил глобальной политики

Мюнхенская конференция, которая проходит 14-16 февраля 2025 года - это, скорее, площадка для публичных заявлений и неформальных переговоров, чем место, где принимаются реальные решения. Большинство участников приезжают уже с готовыми позициями и на конференции лишь озвучивают их, тестируя реакцию аудитории и других государств.

Однако, конференция важна по двум причинам. В кулуарах могут проходить неформальные встречи, где стороны обсуждают компромиссы, которые потом перерастут в реальные договоренности. Например, контакты между представителями Запада и Китая или США и стран Центральной Азии по вопросам логистики.

Если определенная тема получает широкий резонанс в ходе конференции (например, поддержка Украины или энергетическая безопасность), это может повлиять на дальнейшие решения в НАТО, ЕС, G7 и других структурах.

То есть конференция скорее закрепляет уже сложившиеся тенденции и позволяет элитам прощупать почву для возможных компромиссов. Вопрос в том, какие темы окажутся в центре внимания и смогут ли их участники продвинуть в реальную политику.

На Мюнхенской конференции по безопасности 2025 года главных линий противостояния несколько: 1. это США и союзники vs. Россия, 2. Израиль и США vs. Иран и его союзники, ЕС и США vs. Глобальный Юг, все эти направления в конечном итоге являются вторичными на фоне линии противостояния - США и ЕС vs. Китай.

Многим покажется, что Украина остается ключевым вопросом. Конечно же Запад будет обсуждать новые формы поддержки Киева, Россия (даже будучи не приглашенным) будет продвигать нарратив о том, что западная политика ведет к эскалации. Возможны дебаты о долгосрочной стратегии по России и стоит ли Западу рассматривать переговоры с Москвой или только продолжать давление.

Крупные державы начали договариваться о «новых правилах», устраивающих не только Запад, но и Китай, Индию, Россию, Турцию, Бразилию. Создаются «новые глобальные институты» (альтернативы ООН, ВТО, МВФ), учитывающие многополярную реальность. Региональные блоки получают больше прав и автономии (например, Евразийский союз, БРИКС+, Латиноамериканский блок).

Очевидно, что конфликты «не исчезнут», но возможно появятся новые механизмы их ограничения. Никто не заинтересован в том, чтобы мировая экономика начала рушится. Поэтому попытки договориться будут все активнее и активнее, поскольку договоренность даст возможность трансформации мировой экономики. Влиятельные державы находятся в процесс поиска баланса вместо постоянного конфликта. И в ближайшие 10 лет будет переходный период между хаосом и новой системой правил. Если США, ЕС, Китай, Индия и другие найдут баланс интересов, возможен «сценарий управляемой многополярности». Если компромисса не будет, то мир «уйдёт» в зону нестабильности и конфликтов.

Китай в этом процессе мироустройства действует стратегически, используя экономическое, технологическое и дипломатическое влияние, а США традиционно опираются на силовые методы. Но тут важный момент: договаривается не тот, кто хочет, а тот, кто может. США привыкли к «монополии на мировые правила». Любая альтернатива США считает для себя потерей их глобального лидерства. Они не могут «уступить», потому что это, по его же мнению, будет «сигналом слабости» для союзников (ЕС, Япония, Австралия) и «противников» (Китай, Россия, Иран). США считает, что «любая новая система будет удобна Китаю», а не им.

В последнее время всё чаще звучит вопрос о том, почему Соединённые Штаты Америки не в состоянии находить компромиссы как внутри страны, так и на международной арене. Анализируя ситуацию, можно выделить несколько ключевых факторов, влияющих на неспособность США договариваться. Одной из причин был внутренний кризис, который проявляется в виде политического хаоса, раскола общества. Поляризация в обществе препятствует конструктивному диалогу и мешает эффективному принятию решений, что негативно сказывается на способности США к переговорам. Возможно, избрание Трампа имеет цель выстоять и перешагнуть эти проблемы. Другим существенным фактором является влияние военного промышленного комплекса (ВПК). В условиях, когда поддержание конфликтов в таких регионах, как Украина или Ближний Восток, обеспечивает стабильные заказы для армии, существует экономическая и политическая заинтересованность в сохранении напряжённости. Это давление вынуждает государственные структуры США принимать решения, направленные на продолжение конфликтных ситуаций, а не на их урегулирование. Таким образом, интересы ВПК напрямую влияют на внешнюю политику, препятствуя поиску мирных решений. Наконец, США испытывают страх утраты контроля над мировой ситуацией. Признание многополярности мира означало бы снижение влияния Соединённых Штатов в качестве «мирового судьи». Такая перспектива воспринимается как угроза гегемонии, что заставляет американских лидеров сопротивляться любым инициативам, направленным на изменение существующего международного порядка. Страх потерять статус глобального лидера становится фактором, мешающим конструктивному диалогу и компромиссам как внутри страны, так и за её пределами. Однако, США вынуждены будут договариваются при новом лидере, поскольку Трамп почувствуют, что «иначе их положение ухудшается», и нужно все таки пойти компромисс.

Несмотря на «здравые высказывания» и заявления о необходимости сотрудничества, «колониальный подход» в международной политике всё ещё прослеживается в действиях США. Эта парадигма, при которой одни страны «диктуют условия», а другие — вынуждены их принимать, продолжается и сейчас, хотя она немного адаптировалась под реалии XXI века. США до сих пор активно влияют на «международные организации», такие как ООН, МВФ, Всемирный банк, НАТО, и используют их для реализации своих интересов. Даже если «формально» эти организации демонстрируют многосторонность, фактически они часто действуют в интересах США.

США сохраняют «экономическое господство», в том числе через доллар, как мировую резервную валюту, а также через контроль над международными финансовыми потоками. Например, санкции, которые накладываются на страны, не согласные с политикой США, — это яркое продолжение старой практики доминирования.

Даже после окончания холодной войны США продолжают поддерживать огромное военное присутствие по всему миру (например, базы в странах Европы, Азии, на Ближнем Востоке). Это не просто инструмент обеспечения безопасности, но в основном «способ оказывать давление» на те страны, которые могут противостоять американской политике.

США часто используют «политику вмешательства» в дела других стран, если их интересы оказываются под угрозой. Это может быть, как «прямое военное вмешательство» (например, Ирак, Ливия, Афганистан), так и более тонкие методы — «экономическое давление», сотрудничество с оппозиционными силами и даже поддержка антигосударственных движений.

США по-прежнему играют ключевую роль в глобальных рынках «нефти и газа». Даже несмотря на рост собственной энергетической независимости, США активно влияют на добычу и распределение природных ресурсов в других странах, что напоминает традиционный колониальный подход к ресурсам.

Несмотря на сохранение этих аспектов, мы можем наблюдать некоторые новые тенденции. США начинают понимать, что формирующийся многополярный мир требует от них гибкости в отношениях с другими странами. США всё больше обращаются к «мягкой силе» - культуре, технологиям, идеям демократии, правам человека, чтобы сохранять влияние, что отличается от более жестких методов колониализма. США продолжают продвигать свои интересы в создании новых технологических и экономических структур, таких как 5G, искусственный интеллект и блокчейн, и они влияют на международные стандарты в этих областях, снова подтверждая свою ведущую роль.

«Долгосрочная перспектива» такой ситуации может привести к тому, что США осознают необходимость перехода от старой модели к более равноправному сотрудничеству с другими регионами, особенно, если будет продолжаться нарастание внутренних вызовов (экономические проблемы, социальные неравенства, политический кризис).

С одной стороны, США понимают, что мир меняется и многополярность становится реальностью, с другой стороны США пытаются сохранить за собой роль ведущего игрока, что иногда проявляется в поведении, которое можно воспринимать как продолжение старых колониальных привычек.

Китай: стратегия «победы без войны и без вмешательства во внутренние дела стран»

Главный принцип сегодняшнего Китая это не сломать систему мироустройства, а переформатировать её. В отличие от США, Китай не хочет воевать, потому что «война мешает бизнесу» и экономическому росту. Китай готов договариваться, но только, если его признают равноправным игроком. Сегодня Китай строит новую систему посредством инвестиций, кредитов, инфраструктурных проектов (Belt and Road). Китай стоит в основе формирования альтернативных институтов. Это БРИКС, AIIB (Азиатский банк), Цифровой юань. Многие страны понимают, что торговые расчёты в нацвалютах, создание параллельных финансовых структур являются единственно правильной экономической стратегией, которое может привести к стабильной многополярности. Китай «готов договариваться», но не на условиях США. Китай хочет «тихо, без войны, изменить мировые правила, в котором каждый голос будет иметь значение». Китай не станет идти на открытый конфликт, однако не допустит подавления своих стратегических стремлений и будет системно противостоять любому давлению.

Если США не захотят договариваться, то это для них закончится экономическим ослаблением, поскольку слишком много «тратят» на войну, теряют рынки. Уже сейчас ЕС подумывает о начале поиска альтернативы, что чревато для США потерей влияния. Этот геополитический кризис ослабления роли США чем то схож, как это было с Британской империей.

Искусственное обострение вокруг Тайваня, Южно-Китайского моря и экономические войны против Китая с каждым годом неопределенного мира усиливается. Китай с нарастающей энергией будет пытаться показать пути мирной кооперации и альтернативного глобального миропорядка, основанного на многополярности.

Мир уже движется к многополярности, но не с абсолютным доминированием США или Китая, а с несколькими центрами силы, которые будут мирно конкурировать и договариваться в зависимости от обстоятельств.

При таком многополярности очевидно, что США сохранят лидерство, но ослабнут и не будет такой выпячиваемой исключительности. США по-прежнему будут военной и финансовой сверхдержавой, но их влияние постепенно сокращается. Американская модель больше не воспринимается как универсальная: санкции, военные интервенции и давление на союзников вызывают сопротивление. Европа начинает искать автономию, а страны Глобального Юга не хотят быть просто инструментом Запада.

Китай уже центр глобальной экономики, но, однако, остается все еще зависимость от геополитической турбулентности и навязываемой геополитической напряженности вокруг Тайваня и Южно-Китайского моря. Китай создает мощную зону влияния (Евразия, Африка, часть Латинской Америки), но не в надежде, что заменит США в роли единственной сверхдержавы. ЕС пытается стать независимым игроком, но ему не хватает единства. Германия и Франция хотят сохранить экономические связи с Китаем, но США давят на них. Возможен сценарий, при котором ЕС создаст свою систему безопасности, ослабив зависимость от НАТО. Основная нестабильность будет там, где великие державы борются за влияние, а также в странах со слабыми институтами и высоким уровнем социального напряжения.

Международное право не исчезнет полностью, но оно станет более фрагментированным, ослабленным и менее универсальным. В новом многополярном мире каждый центр силы будет формировать свою систему правил, что приведёт к размыванию единого правопорядка.

Эльбрус Мамедов

SR-CENTER.INFO